§ 21. Пророчества Билъама

21.1. Встреча Балака и Билъама (22:36—40)

(36) Как услышал Балак что приходит Билъам, он вышел ему навстречу к Ир-Моав, который на границе Арнона, у края границы.

(37) И Балак сказал Билъаму: Разве я не посылал за тобою, не приглашал тебя? Почему же ты не приходил ко мне? Неужели я не могу оказать тебе почести?

(38) Билъам ответил Балаку: Теперь я пришел к тебе. Однако я не могу сказать ничего от себя — но лишь то что Бог вложит в мои уста.

(39) Билъам пошел с Балаком, и они пришли в Кирьят-Хуцот.

(40) Балак зарезал быков и овец, и пригласил Билъама и вельмож, которые были с ним.

(36) Вышел он ему навстречу к Городу Моава ◊ Видимо, этот город, Ир Моав, был столицей моавитян.

(36) Который на границе Арнона, у края границы ◊ Добавление «у края границы» говорит, что это тот рубеж, на котором Моав ранее смог остановить завоевания Сихона, то есть теперь столица расположена у границы. В рамках рассказа это подчеркивает озабоченность Моава происходящим на другой стороне границы, которая теперь занята еврейским народом.

(37) И Балак сказал Билъаму: разве не посылал я к тебе звать тебя? отчего же ты не шел ко мне? неужели я не смогу почтить тебя ◊ Поскольку послы Балака дезинформировали его, он все еще неправильно понимает ситуацию.

(38) И Билъам ответил Балаку: вот пришел я к тебе, а теперь могу ли я сам что-нибудь говорить? Лишь то, что вложит Бог в уста мои, то и буду говорить ◊ Билъам поясняет Балаку его ошибку.

(40) И зарезал Балак быков и овец, и послал к Билъаму и князьям, которые были с ним ◊ Отдельное упоминание этого, казалось бы, обычного знака гостеприимства должно сообщить нам нечто дополнительное. Тора не приводит ответ Балака на слова Билъама, и можно сделать вывод, что Балак замолкает: он шокирован, ведь даже теперь у него нет гарантии, что проклятие состоится. И ему ничего не остается, кроме как прервать диалог и перейти к обычному ритуалу приема гостя.

21.2. Первое пророчество (22:41—23:10)

(41) Наутро Балак взял Билъама и возвел его на высоты Баала, чтобы увидеть оттуда край народа.

(23:1) И Билъам сказал Балаку: Построй здесь семь жертвенников, и приготовь здесь семь быков и семь баранов.

(2) Балак сделал как сказал Билъам. И Балак с Билъамом вознесли по быку и по барану на каждом жертвеннике.

(3) И Билъам сказал Балаку: Постой у твоего всесожжения, а я пойду. Может быть, встретится мне Господь, и я расскажу тебе то что Он укажет мне. И пошел он в одиночестве.

(4) И Бог встретился Билъаму. И он сказал Ему: Семь жертвенников я воздвиг, и вознес по быку и по барану на каждом жертвеннике.

(5) И Господь вложил слово в уста Билъама, и сказал вернуться к Балаку и передать ему.

(6) И он вернулся, а тот стоит он у своего всесожжения, вместе со всеми вельможами Моава.

(7) И произнес он притчу свою, и сказал: Из Арама, от восточных гор, позвал меня Балак, царь Моава: «Пойди и прокляни мне Яакова, пойди и призови гнев на Израиль!»

(8) Но как я прокляну того, кого не проклял Бог? Как призову гнев на того, на кого не гневается Господь?

(9) С вершины скал вижу я его, и с холмов смотрю на него: вот народ, живущий обособленно, который не числит себя среди других народов.

(10) Кто исчислит прах Яакова, и пересчитает потомков Израиля? Да будет смерть моя как смерть праведников, и да будет будущее мое как его.

В целом, первое пророчество говорит о сложностях выполнения заказа Балака.

Мидраш понимает «вершины скал» как праотцев, а «холмы» — как праматерей, т.е. невозможность проклясть еврейский народ связана с фундаментом, который создает ему защиту. Таким образом, первое пророчество связано с прошлым еврейского народа.

(41) И было поутру, и Балак взял Билъама и возвел его на высоты Баала, и увидел оттуда край народа ◊ Несмотря на то, что специалистом по проклятиям является Билъам, места, с которых можно попытаться произвести проклятие, предлагает ему Балак. Поэтому мидраш полагает, что Балак и сам был колдуном, но у него была несколько другая специализация, он мог работать только «наводчиком». Балак хорошо чувствовал область, в которой у «объекта» есть недостатки («места, подходящие для проклятия»), но не мог описать эти недостатки ярко и убедительно. Поэтому Балак не мог сам наслать проклятие (т.е. не имел достаточной харизмы, чтобы повлиять на общество так, чтобы оно уверилось в тотальном значении этих недостатков), и в этом он нуждался в помощи Билъама.

В терминах СМИ это формулировалось бы так: «Главный редактор, чувствующий слабые места объекта, который решено уничтожить, приглашает всемирно известного желчного журналиста для написания разгромной статьи-разоблачения».

Давайте уберем?

(41) И возвел его на высоты Баала ◊ Термин Баал (Ваал, «хозяин») означает как имя одного из ханаанско-финикийских богов (напр. Судьи 2:11), так и общее наименование «богов идолопоклонников», поэтому здесь это «высоты имени (одного из) местных божеств». Но употребление этого названия можно понять также как «высоты для проверки на Баала», на идолопоклонство, т.е. это попытка обвинить еврейский народ в том, что часть его («край народа») склонна к идолопоклонству.

(41) И увидел оттуда край народа ◊ Балак показывает Билъаму «край народа», его маргинальные элементы, плохие и недостойные стороны, что создаст возможность проклятия. Такие аспекты можно найти в каждом народе, поэтому Балак надеется на успех.

(23:1) И Билъам сказал Балаку: построй мне семь жертвенников ◊ Семь — это полнота природного мира. Идею проклятия Израиля с помощью природы и числа семь можно понять так: «Израиль не нужен для функционирования мира, он лишний элемент в человечестве». (Аналогично словам Амана: «Есть народ, отличающийся от других, и царю не стоит их оставлять», Эстер 3:8.) Балак и Билъам внешне высказывают свое полное согласие с Божественным устройством природы, но при этом говорят: «Израиль — это возмутительное явление, которое не согласуется с природой, и поэтому для развития человечества он вреден».

(2) И Балак вознес с Билъамом по быку и по овну на жертвеннике ◊ Сначала Балак и Билъам приносят жертвы совместно, но далее мы увидим, что ситуация изменится.

(3) Может быть, встретится Господь навстречу мне… И Бог встретился Билъаму ◊ «Встретится» — здесь употребляется слово йикаре, «случится, встретится случайно». Билъам обычно получает пророчества во сне, поэтому относится к встрече с Божественностью наяву как к событию, которое может произойти только случайно.

(3) И пошел он в одиночестве ◊ Т.е. в спокойствии и тишине, вокруг него лишь безмолвие. Это нацеленность на погружение в духовное, на отрыв от текущей реальности.

(4) И Бог встретился Билъаму, и сказал он Ему: семь жертвенников воздвиг я и вознес по быку и по овну на жертвеннике ◊ Билъам начинает разговор с отчета о том, что сделал: он пришел поддержать устойчивость Божественного порядка в мире и поэтому ожидает, что Бог положительно ответит на его просьбу. Такое выпячивание техники в ущерб содержанию характерно для магических действий, когда человек пытается использовать Высшие силы для своих собственных целей.

(6) И возвратился он к нему, и вот, стоит он у всесожжения своего, он и все князья Моава ◊ Вся элита Моава с нетерпением ждёт ответа, поскольку проклятие является общественным действием.

(7) И произнес он притчу свою ◊ Слово «притча» связано корнем со словом «править, владычествовать», то есть Билъам произносит свои «повелительные слова». Пророчества Билъама названы «притчами», что перекликается выше с «рассказчиками притч» Сихона (в стихе 21:27). «Притча» (машаль) — это поэтическая форма высказывания, призванная закрепить тот или иной взгляд на ситуацию, и далее, укореняясь в общественном сознании, она создает установку, которая превращается в «самореализующееся пророчество». Власть притч реализуется именно через создание таких стереотипов в представлениях людей.

(7) И сказал: из Арама привел меня Балак ◊ Билъам начинает с самого себя, говоря о полученном заказе.

(7) Из Арама привел меня Балак ◊ Именно в Араме (в Месопотамии) жила семья Нахора и Лавана, которая решила продолжать придерживаться монотеизма, но при этом интегрироваться в мир идолопоклонников. Мы ранее уже отмечали (в комментарии к Бытие 22:23), что растворение в арамейской культуре является одним из соблазнов еврейского народа, что может привести к его уничтожению.

(8) Но как прокляну я? Бог не проклинает его! Как изреку зло? Господь не изрекает зла! ◊ Билъам действует только в рамках, определенных ему Богом, и лишь направляет на избранный им объект гнев Всевышнего. Но, если этого гнева нет, то Билъам бессилен. И даже если в «краях еврейского народа», т.е. в его маргинальных слоях, есть недостойные люди, Всевышний не проявляет гнев по отношению к ним в такой степени, чтобы его можно было направить на весь народ.

(9) С вершины скал вижу я его, и с холмов смотрю на него ◊ мидраш понимает «вершины скал» как праотцев, а «холмы» — как праматерей еврейского народа, они и обеспечивают защиту от проклятия. Даже если и существуют такие элементы в народе, которые занялись идолопоклонством (в соответствии с местом проклятия как «высотами Баала»), все они являются частью общей системы народа благословенного.

(9) Вот народ отдельно живет, и между народами не числится ◊ Этот народ не таков, как другие, он не подчиняется обычным правилам. И хотя Билъам высокомерно заявляет, что умеет проклинать народы, в данном случае он не может выполнить просьбу Балака.

Еврейский народ не входит в число семидесяти народов мира, на которое человечество разделилось после Потопа (Бытие гл. 10), и даже не является продуктом естественной эволюции этих народов. Израиль — особый проект, детище Бога, у него есть Божественная миссия. И, поскольку он может противостоять природе, идея проклясть его за «несогласование с ней» не подходит.

Определение евреев как «народа, живущего отдельно, меж другими не числящегося», является, наверное, одним из самых знаменитых предсказаний, реализующихся в течение тысячелетий. Судьба еврейского народа всегда была иной, нежели у других народов в аналогичных обстоятельствах. Сами евреи зачастую не видят этой уникальности. Поэтому важно, чтобы это качество было подчеркнуто «со стороны», чужим и даже враждебным пророком.

(10) Кто исчислит семя Яакова и сочтет число потомков Израиля ◊ Обычно проклятие приводит к уменьшению численности и, далее, исчезновению. Но к еврейскому народу это не может быть отнесено. Он не поддается попыткам измерения, и влияние еврейского народа на мир не соответствует его количеству.

(10) Да умрет душа моя смертью праведников ◊ В завершение пророчества Билъам снова говорит о самом себе.

(10) Смертью праведников ◊ Билъам не говорит о желании «жить жизнью праведников», а лишь о желании «умереть их смертью». Т.е. в загробной жизни Билъам хотел бы получить удел праведника и быть вместе с евреями, но при жизни он быть с евреями не хочет.

Билъам — сложный и конфликтный персонаж, который, с одной стороны, восхищается Израилем и понимает его величие, а с другой, отстраняется от него. В современной истории как некоторую параллель Билъаму можно рассматривать Ницше, который восхищался еврейским народом и одновременно ненавидел его, говорил о величии евреев, но сам никоим образом не желал приближаться к ним.

21.3. Второе пророчество (23:11—24)

(11) И Балак сказал Билъаму: Что же сделал ты мне? Я привел тебя, чтобы ты проклял моих врагов, а ты их благословил!

(12) Но тот отвечал: Что вложит Господь в мои уста – то я и буду говорить.

(13) И Балак сказал ему: Прошу, пойди со мною на другое место, с которого ты увидишь его. Но ты увидишь лишь часть, а всего его не увидишь. Прокляни же их мне оттуда!

(14) И привел его на поле Цофим, на вершину Писга, и построил семь жертвенников, и вознес на каждом по быку и по барану.

(15) Билам сказал Балаку: Постой здесь у всесожжения твоего, а я пойду встретить Его.

(16) И Господь встретился Билъаму, и вложил слово в его уста, и сказал возвратиться к Балаку и передать ему.

(17) И пришел он к нему, а тот стоит у всесожжения, и с ним вельможи Моава. И сказал ему Балак: Что же сказал Господь?

(18) И произнес он свою притчу, и сказал: Встань и слушай, Балак, внимай мне, сын Циппора!

(19) Бог не человек чтобы лгать, и не сын человеческий чтобы передумать. Он ли скажет и не сделает? будет ли говорить и не исполнит?

(20) Я получил благословение о них. И если Он благословил — не мне отменить это.

(21) Не смотрит Он на провинности Яакова, не видит преступлений в Израиле. С ним Господь, его Бог, и при нем трубление царя.

(22) Бог вывел их из Египта, мощь у них как у дикого быка.

(23) Нет ворожбы в Яакове, и нет колдовства против Израиля. В свой срок скажут о Яакове и об Израиле: «вот что творит Бог!»

(24) Этот народ встает как львица, и поднимается словно лев. Не ляжет, пока не растерзает добычи, и не напьется кровью поверженных.

(11) И Балак сказал Билъаму: что сделал ты мне? проклясть врагов моих взял я тебя, а ты благословляешь их! И отвечал он, и сказал: ведь я говорить должен точно то, что вложит Господь в уста мои ◊ Балак не воспринимает проблематичность своего запроса, несмотря на то, что ранее Билъам уже пояснял ему его ошибку. И, поскольку Балак продолжает давление, Билъам постепенно отдаляется от него. Как мы отметили выше, возможно, разница в поведении Балака и Билъама заключается в их различных религиозных установках: идолопоклонник Балак думает, что проблема в правильной организации проклятия, а монотеист Билъам хочет понять волю Всевышнего и встроиться в нее.

(13) Пойди на другое место, с которого только часть его увидишь, а всего его не увидишь ◊ При первой попытке проклятия Балак уже показывал Билъаму «край народа», но там не было возможности увидеть народ как целое. В новом же месте подчеркнуто, что «всего его не увидишь», т.е. не будет возможности увидеть народ целиком. Совершенство предполагает целостность, а фрагмент всегда будет ущербным, и Балак надеется, что такой подход поможет сосредоточиться на недостатках народа.

(14) И взял он его на поле Цофим, на вершину Писга ◊ Букв. «поле провидцев». Далее Тора сообщает, что Моисей умер именно в этом районе (Втор. 34:1). Мидраш полагает, что Балак чувствовал проблематику этого места для еврейского народа и поэтому рассчитывал на успешность проклятия.

(15) И сказал он Балаку: постой здесь у всесожжения твоего, а я встречусь тут. И Господь встретился Билъаму ◊ Букв. «случайно встречу… случайно встретился», тот же глагол йикаре, что и выше, в стихе 22:3.

(16) И Господь встретился Билъаму, и вложил слово в уста его, и сказал: возвратись к Балаку и так говори ◊ Здесь используется четырехбуквенное Имя «Господь» (Тетраграмматон, «мера Божественного милосердия»), а ранее в словах: «И Бог встретился Билъаму» (22:4), — использовалось Имя Элоhим («мера Божественного суда»). Т.е. здесь Билъаму раскрывается более высокий уровень пророчества, и он уже говорит не о том, что «не нашлось подходящего момента для проклятия», а о том, что еврейский народ в принципе благословен, и проклятие по отношению к нему вообще невозможно.

(17) И пришел он к нему, и вот, он стоит у всесожжения своего и князья Моава с ним. И сказал ему Балак: что говорил Господь? ◊ В первой попытке проклятия было сказано «стоит он у всесожжения своего и все князья Моава» (стих 6), а здесь просто «князья Моава с ним». Из этого Мидраш заключает, что часть моавитянских князей, столкнувшись с неудачей проклятия, начинает покидать сцену. Т.е. царский статус Балака пошатнулся, и он нервничает.

(18) И произнес он притчу свою, и сказал: встань и слушай, Балак, внимай мне, сын Циппора ◊ Такое обращение высокомерно и даже оскорбительно по отношению к Балаку, и при первой попытке проклятия Билъам ничего подобного не говорил. Видимо, сам Билъам воспринимает неудачи не как свою проблему, а как провал Балака, поскольку Всевышний не хочет идти навстречу его заказу.

(19) Бог же не человек, чтобы лгать, и не сын человеческий, чтобы передумывать ◊ И поэтому, если Он высказал свое мнение, то ты зря надеешься, что сможешь подкупить Его. Однако надо отметить, что сам Билъам действовал в противоположность этой высокомерной сентенции: хотя Бог сначала запретил ему идти с посланцами Балака, он при следующем визите посланцев снова сделал запрос к Богу, надеясь на изменение решения, и такое изменение действительно произошло. Вообще надо отметить, что вопрос о том, «может ли Всевышний изменить Свое решение», отнюдь не однозначен. Пророк Шмуэль полагал, что не может (Шмуэль I, 15:29), но в Торе неоднократно сказано, что Всевышний изменял Свое решение (напр. Бытие 6:6, Исход 32:14, см. подробнее в нашем комментарии там).

(20) Вот, благословение получил я; и если благословил Он — не мне отвергать это ◊ Мы видим здесь динамику развития Билъама. Вначале он, как и Балак, уверен, что способен направлять благословения и проклятия. Разумеется, он «говорит только то, что скажет ему Бог», но при этом мнит себя чем-то вроде ловкого секретаря, который точно чувствует, когда подсунуть бумагу начальнику на подпись, чтобы тот ее «подмахнул», и поэтому может направлять мир в ту сторону, в которую захочет.

При первой попытке проклятия Билъам говорит, что «не может проклясть, потому что Бог не проклинает», иными словами, «пока что удачного момента не нашлось, хотя это и странно, но можно ожидать, что он еще найдется». Сейчас он говорит иначе: «Если благословляет Бог, как же можно это отвергнуть?», — т.е. проклятие принципиально невозможно. И далее, при третьей попытке, Билъам дойдёт до понимания еврейской формулы благословения как зеркала, данной еще Аврааму.

(21) Не увидел нечестия в Яакове и не усмотрел зла в Израиле ◊ Не то чтобы евреи были идеальны, отнюдь нет, но, даже если в Яакове есть нечто неправильное, Всевышний «не усматривает» этого нечестия и зла, не дает ему повлиять на статус народа в целом.

(21) Господь, Бог его, с ним, и трубление царское при нем ◊ Всевышний и Его проявление в мире (называемое здесь «трубление») связаны именно с еврейским народом. Поэтому в глазах всего мира поругание народа, тем более, его проклятие, воспринималось бы как поругание Всевышнего. Именно этот аргумент привел Моисей, чтобы отвести гнев Всевышнего от Израиля после истории с Золотым тельцом и истории с разведчиками (Исход 32:12, Числа 14:13). И Билъам теперь тоже понял его.

(22) Бог вывел их из Египта ◊ Балак описал ситуацию: «Вот народ вышел из Египта» (22:5), — и Билъам вначале повторил его формулировку (22:11). Но теперь он поправляет её: «Этот народ не сам вышел из Египта, а Бог вывел его». Таким образом, все происходящее с еврейским народом идет под прямым руководством Всевышнего, и поэтому «переиграть» его невозможно.

(23) Ибо нет ворожбы в Яакове, и нет колдовства в Израиле ◊ Эти слова имеют два варианта понимания: как «нет ворожбы в Яакове», т.е. внутри еврейского народа нет колдовства, поскольку этот народ связан напрямую с Богом и в колдовстве не нуждается; и также как «нет ворожбы против Яакова», нет колдовства, которое могло бы быть успешно применено против Израиля.

(23) В свое время скажут о Яакове и об Израиле: вот что творит Бог! ◊ Здесь также есть два варианта понимания: «В свое время рассказано будет Яакову и Израилю, что совершал Бог», — т.е. Всевышний Сам раскрывает им будущее, и значит у них нет необходимости заниматься гаданиями. Эти слова могут служить пояснением, почему в еврейском народе нет колдовства. Или же «О том, что будет происходить с Израилем, все скажут, что это содеяно Богом», — в таком случае, это пояснение к более ранним словам «Господь, Бог его, с ним, и трубление царское при нем».

(24) Этот народ как львица встает и как лев поднимается; не ляжет, пока не съест добычи и кровью убитых не напьется ◊ А поэтому безнадежно пытаться помешать еврейскому народу в его деяниях и осуществлении его миссии.

Таким образом, все второе пророчество связано с настоящим еврейского народа. Основная идея его заключается в том, что невозможно проклясть даже часть народа, и даже если отдалиться от видения народа как целого — поскольку каждый отдельный элемент в народе принимает участие в происходящих с ним процессах, а все эти процессы направляются Свыше.

Вот этот абзац я не понял совсем, простите.

21.4. Изменение позиции Билъама и судьба Моава

Как мы отмечали выше, главное для Билъама — умение распоряжаться проклятиями и благословениями Свыше, подобно умению ловкого секретаря вовремя подать на подпись нужные бумаги и через это возвышать и низвергать. При этом, в ходе попыток проклятия его понимание проблемы меняется.

В первый раз Билъам описывает причину неудачи так: «Но как прокляну я? Бог не проклинает его! Как изреку зло? Господь не изрекает зла» (23:8). Т.е. он говорит Балаку: «Я пытался передать на подпись Шефу твою просьбу, но не нашлось удобного момента. Ведь я же не могу сам ее подписать, я только ловлю момент. Но это не значит, что твоя просьба не пройдет, просто в этот раз нам не повезло, давай попробуем в следующий».

Во второй раз Билъам описывает ситуацию иначе: «Вот, благословение получил я; и, если благословил Он — не мне отвергать это» (23:20). Т.е. «Шеф принципиально не будет подписывать такую бумагу, поэтому невозможно ее протолкнуть». При этом даже и теперь он остается в роли ловкого секретаря.

Но когда Балак хочет повторить попытку проклятия в третий раз, Билъам осознает серьезность проблемы и меняет позицию: он «не пошел, как прежде, для волхвования» (24:2), то есть не пытается быть ловким секретарем, но «поднял глаза свои», т.е. захотел сделать то, что велит Шеф. И вот тогда «снизошел на него дух Божий», и он поднялся в уровне пророчества.

Именно в третьем пророчестве Билъам повторяет схему благословения, данного Аврааму: «Благословляющий тебя благословен, а проклинающий тебя проклят», — т.е. он приходит к пониманию, что не просто «Шеф не будет подписывать запрос Балака», но Шеф специально создал для продвижения человечества такой объект, который будет «мировым зеркалом», и любая попытка проклясть этот объект приведет к противоположному результату.

Разумеется, Билъам и раньше знал о благословении, данном Аврааму (мы отмечали выше, что он придерживается общих рамок еврейского монотеизма), но, видимо, он не воспринимал это благословение всерьез. Примером подобного отношения к словам Бога может служить позиция, которой много веков придерживалась христианская церковь: она прекрасно знала слова Бога о еврейском народе и о благословении ему, но при этом не воспринимала их действительно всерьез и не считала, что они действуют в отношении евреев в настоящее время.

* * *

Есть качественная разница между первым-вторым и третьим-четвертым пророчествами.

Первое и второе касаются настоящего и прошлого народа Израиля, они являются ответом (отказом) на запросы Балака. Третье же не связано с этими запросами и имеет совершенно новый уровень.

А четвертое?

В первых двух пророчествах Билъам отдаляется от всех, уединяется для получения пророчества, настраивается на «волхование». В третий раз он не применяет специальных приемов, но видит Израиль как целое, «расположившийся по коленам своим», и только с этого момента начинает предсказывать будущее.

В первом пророчестве о самом Израиле не сказано почти ничего. Билъам описывает полученный от Балака заказ, говорит, что сейчас выполнить его невозможно, и выражает желание умереть смертью праведника. Как мы отметили выше, главной идеей этого пророчества является его извинение перед Балаком за невыполнение просьбы.

Во втором пророчестве Билъам уже говорит не о себе, а обращается к Балаку, причем с резкими словами «встань и слушай, Балак, внимай мне сын Циппора». Здесь Билъам не извиняется, а предлагает Балаку отменить заказ: не может быть изменения в позиции Всевышнего, поэтому не пытайся идти напролом, ничего не получится.

Казалось бы, если Балак благоразумен и доверяет квалификации Билъама, он должен был бы принять это объяснение. Но, поскольку он продолжает настаивать и предпринимает третью попытку, в ответ на это он, вместо проклятия еврейского народа, получает пророчество об уничтожении самого Моава. И, хотя сейчас Израиль не угрожает Моаву, в будущем и, возможно, именно в ответ на такую маниакальную враждебность, Одержимую? Одержимость враждой? Израиль завоюет и уничтожит Моав.

21.5. Третье пророчество (23:25—24:9)

(25) Балак сказал Билъаму: Не надо ни проклинать его, ни благословлять!

(26) И отвечал Билъам, и сказал Балаку: Разве я не говорил тебе что сделаю все, что скажет Господь?

(27) Балак сказал Билъаму: Прошу, пойдем, и я возьму тебя на другое место. Может быть, оно окажется угодным в глазах Бога, и сможешь проклясть его оттуда.

(28) Балак взял Билъама на вершину Пеора, откуда вид на безжизненную пустошь.

(29) И Билъам сказал Балаку: Возведи для меня семь жертвенников, и приготовь семь быков и семь баранов.

(30) И сделал Балак, как сказал Билъам, и вознес по быку и овну на каждом жертвеннике.

(24:1) Бильам увидел, что Господу угодно благословить Израиль, и он не обратился, как прежде, к волхованию, а повернулся к пустыне.

(2) Билъам поднял глаза, и увидел Израиль, расположившийся по коленам, и снизошел на него дух Божий.

(3) И он произнес свою притчу, и сказал: Вот речь Билъама сына Беора, речь мужа с прозорливым оком.

(4) Речь того, кто слышит слова Бога, видит явление Всемогущего, падает с открытыми глазами.

(5) Как прекрасны твои шатры, Яаков, твои жилища, Израиль!

(6) Как ручьи они текут, как сады при реке, как деревья алоэ, которые насадил Господь, как кедры при водах.

(7) Его ведра переполняются водой, и его потомство при обильных потоках. Его царь превзойдет Агага, и возвысится его царство.

(8) Бог вывел его из Египта, у него мощь дикого быка, он пожрет враждебные ему народы и раздробит их кости, и пронзит своими стрелами.

(9) Он располагается как лев и как львица, кто смеет ему помешать? Благословляющий тебя будет благословен, и проклинающий тебя будет проклят!

(25) И Балак сказал Билъаму: тогда ни клясть не проклинай его, ни благословлять не благословляй его! И отвечал Билъам, и сказал Балаку: разве не говорил я тебе — все что скажет Господь, то я сделаю ◊ Если после первой неудачи Балак жаловался на невыполнение заказа (23:11), теперь он критикует саму квалификацию Билъама, говоря: «Если уж ты не можешь проклясть Израиль, то хотя бы не благословляй, твоя работа идет только во вред».

(26) И отвечал Билъам, и сказал Балаку: разве не говорил я тебе — все, что скажет Господь, то я сделаю ◊ На этот раз Билъам отвечает резкой критикой: «Если ты был не в состоянии понять то, что я говорил тебе раньше, то именно ты виноват во всех проблемах, не сваливай неудачу на меня».

(27) И Балак сказал Билъаму: прошу, пойдем и я возьму тебя на другое место; может быть, оно окажется угодным в глазах Бога, и сможешь проклясть мне его оттуда ◊ В предыдущий раз Балак не упоминал Божественную волю, он полагался на силу проклятия Билъама. Теперь он меньше верит в способности Билъама и надеется на благоволение Свыше.

(28) И Балак взял Билъама на вершину Пеора, откуда вид на безжизненность пустынную ◊ В иврите есть два слова для пустыни: мидбар — это пустынная степь, в которой живут и пасут скот, а иешимон — голая пустыня, в которой ничего не растет и жизнь невозможна. Балак надеется, что вид на такую безжизненность настроит Билъама на проклятие, однако Билъам разворачивается и «обращает лицо свое к пустыне» (24:1) — здесь использовано мидбар. Не меняя места, он меняет точку зрения и переходит от смерти к жизни.

(28) На вершину Пеора ◊ Далее (25:3) Пеор упоминается как вид идолопоклонства, которым соблазнялась часть евреев. Согласно мидрашу, идеей, стоявшей за культом поклонения Пеору, была идея, возведенная в абсолют естественности, вплоть до наиболее низкого животного начала, и выражался этот культ в публичной демонстрации своих естественных отправлений. Соответственно, мидраш полагает, что последней надеждой для Балака на проклятие еврейского народа была надежда на то, что в еврейском сознании естественность животного начала станет доминировать над осознанием своей всемирной миссии и над чувством себя как народа Бога.

Третья попытка проклясть евреев строится на будущем: что именно возобладает в будущем в еврейском народе, естественная животность или над-естественная миссия?

(29) И Билъам сказал Балаку: построй мне здесь семь жертвенников и приготовь мне тут семь быков и семь овнов ◊ Эта последняя проверка тоже имеет вид «природного начала против над-природности», и для успеха проклятия нужно, чтобы естественность, выраженная числом семь, доминировала.

(1) И увидел Билъам, что угодно в очах Господних благословить Израиль, и не пошел, как прежде, для волхвования ◊ В середине процесса Билъам, уже отдалившийся от Балака, меняет план действий и окончательно разрывает связь с ним. Отказавшись от волхвования, т.е. от попытки заставить Небо выполнять посторонний заказ, Билъам поднимается на более высокий уровень постижения. Поэтому далее он говорит о будущем, т.е. начинает понимать не только то, что происходит сегодня, но и направление развития событий.

(1) А обратил лицо свое к пустыне ◊ Билъам переводит взгляд от иешимон к мидбар, от безжизненной пустыни к населенной, т.е. смотрит в сторону лагеря Израиля.

(2) И поднял Билъам глаза свои ◊ Чтобы увидеть стан Израиля, не было нужды поднимать глаза в физическом смысле, поскольку Билъам стоял на вершине горы, а еврейский народ находился внизу, в долине Иордана. Поэтому мидраш понимает «поднятие глаз» в духовном смысле, как продвижение Билъама: поднял их над закрытым миром природы ко Всевышнему, чтобы понять Его желание.

(2) И увидел Израиль, расположившийся по коленам своим ◊ Билъам не видит специфическую еврейскую «религиозную духовность», он ничего не говорит о Торе. Он видит только народ, но видит его в целом, как правильно функционирующий организм. Именно так, будучи единым целым, Израиль наиболее сильно воздействует на мир.

(2) И снизошел на него дух Божий ◊ Билъам имеет высокий потенциал, но использует его неправильно. Однако, меняя подход, он достигает большого успеха.

(3) И произнес он притчу свою, и сказал: «Вот речение Билъама, сына Беора, и речение мужа, прозорливого оком, Речение того кто слышит речи Бога, видит видения Всемогущего, падает с очами открытыми ◊ Начало третьего пророчества видится как грандиозное самовосхваление; но надо отметить, что такого вступления мы не встречали в речах Билъама ранее. Эти слова не являются его обычным представлением о себе, а выражают его реакцию на более высокий уровень полученного Откровения. И проблема здесь состоит в том, что Билъам относит получение такого пророчества к своим способностям, рассматривает его как личный успех, в то время как он должен был бы высказать благодарность Всевышнему за возвышение его на такой уровень.

(4) Видит видения Всемогущего ◊ Здесь употребляется специфическое еврейское определение Всевышнего как «Шаддай», см. о нем Бытие 17:1, Исход 6:3.

(3) Прозорливого оком ◊ Выражение сатум айн букв. означает «глубокий глаз» или «закрытый глаз». Мидраш говорит, что Билъам специально выколол себе один глаз и оставил глазницу пустой, чтобы через этот «слепой глаз» видеть мистический мир. Таким образом, один его глаз был сохранен для обычного зрения, а другой нацелен на мистическое общение с высшими мирами.

Идея «слепого ясновидящего», т.е. физической слепоты для усиления мистического видения (или аналогичная идея о том, что при полной тишине мы начинаем как бы различать Божественный голос) является классической во многих культурах. Например, известно, что шаманы спускались в пещеры на глубину более 40 м, и эта запредельная абсолютная темнота была нужна им, чтобы «видеть высшие миры».

Выделив один глаз для мистического видения, Билъам после этого может смотреть на реальный мир только одним оставшимся глазом. А это значит, что зрение у него однобокое, он видит реальность плоской. Поэтому вначале Билъам не понимает еврейского народа. И только после того, как он несколько раз посмотрел на Израиль и для стереоскопичности сложил картины первой и второй неудачи проклятия, он получил возможность более глубокого понимания ситуации.

(4) Падает с очами открытыми ◊ В физическом смысле это означает, что Билъам пророчествует в экстазе, а в духовном, что готов без страха смотреть на ужасную картину, которая раскрывается перед каждым, кто смотрит вперед, желая провидеть ход истории.

(5) Как хороши шатры твои, Яаков, жилища твои, Израиль! ◊ Шатры и жилища — это организация внутренней жизни народа. Правильная ее организация является фундаментом еврейского влияния на мир.

В благословении Ноя его сыновьям понятие «шатер», т.е. внутренняя жизнь, отношения между людьми, этика, является главным в образе жизни Шема; а понятие «простор», т.е. развитие вовне, захват пространства, эстетика — главным в жизни Яфета^[12]. Здесь, подчеркивая значение шатра, Билъам определяет еврейский народ как главного наследника линии Шема.

(6) Как ручьи растекаются они, как сады при реке, как деревья алоэ, которые насадил Господь, как кедры при водах. Переполняются ведра его водою, и семя его в обильных водах ◊ Вода — это выражение любви и жизни. А когда вода выплескивается за края сосуда, это выражает уровень жизненности, выходящей за рамки возможностей материального мира.

(7) Его царь ◊ Третье пророчество связано с будущим, поскольку на момент благословения у евреев еще не было полноценного государства.

(7) Его царь превзойдет и Агага, и возвысится царство его ◊ Переполнение воды, т.е. жизненная сила Израиля, станет основой его политических побед, которые необходимы для еврейского влияния на мир. «Агаг» — общее наименование царей Амалека, подобно тому как у египтян цари назывались «Фараон», а у филистимлян — «Авимелех» (см. Шмуэль I, гл. 15).

(7) И возвысится царство его ◊ Возвысится благодаря победе над Амалеком, который является основой «народов мира враждебных Израилю» (см. ниже стих 24:20).

(9) Благословляющий тебя благословен, и проклинающий тебя проклят ◊ Это формула благословения, данного Всевышним Аврааму. Провозгласив ее, Билъам завершает эволюцию своих взглядов на еврейский народ.

21.6. Четвертое пророчество (24:10—25)

(10) Балак разгневался, всплеснул руками и сказал Билъаму: Я призвал тебя проклясть моих врагов, а ты трижды благословил их!

(11) Теперь беги же прочь, к себе домой! Я собирался оказать тебе великие почести, но Господь не допустил тебя до почестей.

(12) И Билъам ответил Балаку: Разве не говорил я посланникам, которых ты направлял ко мне:

(13) «Если даже даст мне Балак полный дом серебра и золота — не смогу преступить повеление Господа, и совершить что-нибудь хорошее или дурное по своему усмотрению. Что Господь мне скажет, то и буду говорить».

(14) Я теперь вернусь к своему народу. А про этот народ — пойдем, я расскажу тебе что он сделает с твоим народом в конце дней.

(15) И он произнес свою притчу, и сказал: Вот речь Билъама сына Беора, речь мужа прозорливого оком.

(16) Речь того, кто слышит слова Бога, знает замыслы Всевышнего, видит явление Всемогущего, падает с открытыми глазами.

(17) Я вижу то что наступит не сейчас, всматриваюсь лишь издали. Взойдет звезда от Яакова, и встанет скипетр от Израиля, и сокрушит пределы Моава, и разгромит всех сынов Шета.

(18) И будет Эдом завоеван, и Сеир станет добычей врагов, Израиль же побеждает.

(19) Властвовать будет потомок Яакова, пока не исчезнет уцелевший из города.

(20) И он увидел Амалека, и произнес свою притчу, и сказал: Амалек первый среди народов, но конец его — гибель.

(21) И он увидел Кейни, и произнес свою притчу, и сказал: Прочна твоя обитель, твое гнездо — на скале,

(22) Даже если Кейни будет разорен – надолго ли Ассирия уведет тебя в плен?

(23) И еще произнес свою притчу, и сказал: Увы, кто останется в живых, когда Бог сделает это?

(24) Придут корабли от Киттим и смирят Ассирию, и поработят Эвера, но и сами они погибнут.

(25) И встал Билъам, пошел в путь чтобы возвратиться к себе, а Балак также пошел своей дорогой.

В ходе первых трех пророчеств Билъам каждый раз переходит к новому месту, и в связи с этим меняется его точка зрения. Но четвертое произносится на том же месте, где и третье, т.е. оно напрямую связано с ним, является его продолжением.

Четвертое пророчество отличается тем, что сказано по инициативе самого Билъама, когда он освободился от влияния Балака и его заказа на решение конкретных текущих проблем. Оно говорит не о современном положении дел, а о мировом влиянии еврейского народа в будущем, поэтому имеет размытый характер, дает лишь общую картину.

Четвертое пророчество описывает иную, чем три предыдущих, систему соотношения евреев с народами мира. В настоящем и прошлом еврейский народ «живет обособленно и среди других народов не считается», однако в будущем, наоборот, еврейский народ соединен с человечеством в единый комплекс.

Оно описывает глобальную победу еврейского подхода, и очень важно, что подобное пророчество дается не через Моисея или еврейского пророка (которого можно было бы заподозрить в про-еврейской ангажированности), а через Билъама, враждебно относящегося к еврейскому народу. Это усиливает его влияние на человечество.

(10) И гнев Балака возгорелся на Билъама, и всплеснул он руками своими, и сказал: А теперь беги восвояси ◊ Третье пророчество не только разозлило Балака, но и испугало его. После того, как Билъам заявляет о еврейском народе: «Благословляющий тебя благословен, и проклинающий тебя проклят», — Балак боится, что Билъам теперь может проклясть его самого, как инициатора проклятия евреев. Фактически, так и произошло, и в четвертом пророчестве Билъама говорится об уничтожении Моава.

(12) И Билъам сказал Балаку: не говорил ли я так послам твоим — не смогу преступить повеления Господа, сделать доброе или худое по моему произволу. Что скажет мне Господь, то и буду говорить ◊ Здесь выясняется, что послы Балака, понимавшие ситуацию так же, как и он, давали ему неверный отчет о мотивах поведения Билъама.

(14) В конце дней ◊ Этот термин означает завершение очередного этапа истории (см. Бытие 4:3 и 49:1), и в еврейской перспективе относится, прежде всего, к возвращению из Изгнания в Страну Израиля.

(14) Пойдем, и я научу тебя, что сделает этот народ твоему народу в конце дней ◊ Слово эца, «научу», может быть понято и как «совет», и как «замысел», т.е. возможен перевод «я посоветую тебе» или «я расскажу тебе о замысле Всевышнего».

Мидраш полагает, что это был совет по соблазнению евреев в разврат и идолопоклонство, в соответствии с тем, что сказано далее о женщинах Мидьяна: «Ведь они были для сынов Израиля по слову Билъама» (31:16). Однако по прямому смыслу данного отрывка «научением» и «объяснением замысла Всевышнего» является само четвертое пророчество Билъама.

Четвертое благословение говорит о мировой истории, в нем другие народы упомянуты не сами по себе, но как символы различных моделей поведения и взаимоотношений с евреями. При этом Моав упомянут отдельно, таким образом Билъам дает возможность Балаку построить правильную стратегию для Моава: если Моав будет вредить Израилю, тот сокрушит его как Амалека, но, если Моав будет вести себя, как Кейни, и дружить с Израилем, он сохранится.

Можно также объединить подходы «совета» и «замысла»: совет Билъама состоял в описании ситуации, и уже на основе этого Моав и Мидьянитяне должны были сами понять, что для уничтожения еврейского народа надо его соблазнить.

Отметим, что при первых трех пророчествах Билъам не говорит от себя, а лишь повторяет слова, которые Всевышний вкладывает в его уста. В четвертом же пророчестве Бог ничего не велит Билъаму, это пророчество он делает по собственной инициативе, описывает свое понимание мира, поэтому несет ответственность за него. И, раз его пророчество прояснило для Балака путь нападения на евреев, именно Билъам и является виноватым.

Таким образом, далеко не всегда следует раскрывать врагам наше понимание мира, даже если оно является верным. Отметим, что известный мидраш, говорящий, что, когда Яаков хотел открыть сыновьям «конец времен», Бог не дал ему этого сделать (см. комментарий к Бытие 49:1), и подчеркивает, что далеко не всегда следует открывать людям конец времен, зачастую это может только помешать.

(15) И произнес он притчу свою, и сказал: вот речение Билъама… того кто знает замыслы Всевышнего ◊ Билам повторяет восхваления, сказанные им перед третьим пророчеством, и добавляет «знает замыслы Всевышнего». Это добавление связано с эсхатологическим характером четвертого пророчества, при котором нужно не только «понимать ситуацию сейчас», но и знать, что именно Всевышний «замыслил на будущее».

При этом пророчество Билъама действительно верно, его пророческая сила огромна.

(17) Вижу его, но не ныне; всматриваюсь в него, но издали ◊ Влияние еврейского народа на человечество — это очень длительный процесс, поскольку оно происходит через изменение культуры и ментальности, а не политики.

(17) Взойдет звезда от Яакова, и встанет скипетр от Израиля ◊ Приход Машиаха — «взойдет звезда от Яакова» — связан с восстановлением еврейского государства, «встанет скипетр от Израиля». Духовная функция Машиаха реализуется на базе его политической функции. Еврейский народ может оказать влияние на мир только после того, как достигнет достойной государственной жизни.

(17) И разгромит всех сынов Шета ◊ Потомки Шета, третьего сына Адама, — это всё человечество, то есть еврейское духовное влияние будет доминировать во всем мире.

(17) И сокрушит пределы Моава ◊ Отдельное упоминание в такой всемирной перспективе кажется странным, но причина тут в том, что это не только пророчество о будущем человечества, но и картина для Балака, царя Моава.

Особая важность Моава, крохотного народа, в судьбе всего человечества связана также с его критической ролью в мессианском процессе, поскольку династия Давида была основана через Рут-моавитянку, то есть Моав — корень Машиаха среди народов мира. У Машиаха есть корень в Израиле и есть — у народов мира, Моав. В тот момент на Моав было нельзя нападать именно, потому что из него должна произойти Рут. Но далее, когда эта искра будет извлечена из Моава, он потеряет защиту и, если не изменит подход враждебности к евреям, ему грозит полное уничтожение.

(18) И будет Эдом завоеван, и будет Сеир завоеван врагами своими; Израиль же побеждает ◊ В локальном понимании Эдом — маленький народ идумеев, в глобальном же — римская цивилизация и далее Западный мир. Израиль должен сначала одолеть маленький народ Эдома, но на следующем витке ему следует установить духовное доминирование в Западной цивилизации. Витке чего? Истории?

(19) И властвовать будет потомок Яакова, пока не исчезнет уцелевший из города ◊ Рим — это именно «цивилизация Города и мира», она неслучайно называется по имени этого города. Влияние еврейского народа будет доминировать настолько, что ни один «римлянин» не уйдет от него.

(20) И увидел он Амалека, и произнес притчу свою, и сказал: «первейший из народов Амалек, но конец его — гибель» ◊ Амалек, «первейший среди народов», — корень враждебности к евреям среди народов мира, нежелания народов принять свет Всевышнего, носителем которого является Израиль. Во время Исхода из Египта это символически выразилось в том, что Амалек опередил всех и первым напал на еврейский народ (Исход 17:8).

В начальный период истории Амалек необходим в качестве антипода еврейскому влиянию на мир. Евреи приближают мир к Богу, а Амалек удаляет. Вначале мир не может существовать без Амалека, подобно тому, как Земля, слишком приблизившись к Солнцу, сгорит, поэтому одна сила, еврейский народ, должна притягивать Человечество к Свету, а другая, Амалек, — отталкивать.

В конце времен Амалек будет полностью уничтожен, потому что после того, как человечество поднимется на уровень прямого разговора с Богом, отталкивание станет ненужным, и нужда в Амалеке отпадет, а собственного духовного права на существование он не имеет.

(21) И увидел он Кейни, и произнес притчу свою, и сказал: «крепко жилище твое, и устрой в скале гнездо твое; Даже если и разорен будет Кaйн, то надолго ли Ассирия уведет тебя в плен» ◊ Кейни — это потомки Итро (сегодня с Итро связывают свою родословную друзы). Кейни далее жили в Стране Израиля (Судьи гл. 1 и 4), и из истории войн Саула (Шмyэль I, 15:6) мы знаем, что они жили возле Амалека и даже в его среде, но при этом были дружественны евреям и спаслись. Таким образом, в среде амалекитянского народа есть отдельные группы, которые на самом деле отличаются от него и могут жить мирно с еврейским народом, и в критический момент их спасает отход от Амалека и переход на сторону Израиля.

(22) Даже если и разорен будет Кайн, то надолго ли Ассирия уведет тебя в плен ◊ Кейни, связавший свою жизнь с еврейским народом, не погибнет даже при Ассирийском завоевании, которое уничтожит многие народы региона. Он сможет вернуться из Ассирийского плена.

Судьба народа Кейни противопоставляется судьбе Амалека. Таким образом, Билъам предлагает Моаву альтернативу: ты можешь быть или как Амалек, или как Кейни.

(23) И произнес он притчу свою, и сказал: увы, кто останется в живых, когда Бог сделает это ◊ Это сказано не на индивидуальном, а на общенациональном уровне: когда огромные империи завоюют этот регион и переселят многие народы, почти ни один народ не сможет выжить, они растворятся Рассеются? и исчезнут.

(24) Придут корабли от Киттима и смирят Ассирию, и поработят Эвера; но и сами они погибнут ◊ Киттим (Кипр) — это греко-римская цивилизация, которая распространит свое влияние на восток и подчинит его; но в будущем и она погибнет, так как духовное лидерство перейдет к Израилю.

(25) И встал Билъам и пошел и возвратился в свое место ◊ Из дальнейшего мы узнаем, что Билъам по дороге задержался в Мидьяне, где его убили во время войны.