§ 2. Проблема Храма и жертвоприношений

2.1. Значение Храма

В книге Исход описано как Моисей поднимается на Гору и получает там Откровение.

Народ не может подняться вместе с ним, поэтому Моисей должен принести вниз, к народу, ту возможность Откровения, которая ему открылось. Для этого Всевышний предписывает построить Храм, миниатюрную и переносную модель Синая.

То, что произошло на горе Синай, было уникальным, однократным событием. Но далее надо сделать его образ постоянным, чтобы Откровение всегда присутствовало в жизни народа. Храм (Скиния) создавал такую возможность. Поэтому вторая половина книги Исход, после Дарования Торы, посвящена тому как этот Храм построить.

Храм занимает огромное место в еврейской традиции. Внимание к Храму и уделенное ему место столь велики, что при прочтении Торы как «просто книги» возникает впечатление, что всё делается именно ради Храма.

Мир это место встречи между Богом и творением. Но чтобы осознать это, нужно создать «особое место очень интенсивной, открытой встречи». Такая встреча состоялась на Синае, и далее она продолжается в Храме.

Сначала Храм воспринимается как отделенный от остального мира. Но на самом деле предназначение Храма не отделиться от мира, но указать миру вектор развития, помочь подняться к Богу.

Храм это источник Божественного голоса. Вначале источник был на горе Синай, то далее переместился в Святая Святых. А уже оттуда голос и святость распространяется на еврейский народ, и далее на весь мир. Религиозная система призвана ретранслировать миру ту святость, которая исходит из Храма. Таким образом, постепенно весь мир должен подняться до уровня Храма, а будничное должно быть осознано как святое, т.е. как инструмент связи человека с Богом.

2.2. Храм как Восьмой день Творения

В комментарии к первой главе книги Бытия мы отмечали, что про каждый из Шести дней Творения сказано: «И был вечер, и было утро, день такой-то», то есть каждый день завершен, однако этого не сказано про Седьмой день, он как бы «не завершен» – и поэтому вся наша жизнь в некотором смысле это продолжающийся Седьмой день творения, когда Бог уже не вмешивается и не меняет законов мироздания (т.е. для Него это Суббота), а все в мире функционирует по своим собственным природным законам.

(Иногда, когда нужно спасти мир, Бог делает чудеса, т.е. вмешивается в природные процессы – так же как для человека субботние ограничения отменяются в случае опасности для жизни).

Но когда в Торе говорится о служении в Храме, то упоминается и «Восьмой день» (Левит 9:1). Каббала связывает этот «Восьмой день» с Семью Днями творения – и объясняет что человечество перейдет в Восьмой день после того как естественный этап истории, т.е. «Седьмой день Бога», будет завершен.

А Храм является «посольством Восьмого дня внутри мира Седьмого дня».

В Седьмой день Бог скрыт от нас. В Восьмой день появляется открытость связи человека с Богом. Задача Седьмого дня состоит в том чтобы научиться диалогу с Богом – и через это передвинуть мир в Восьмой день.

2.3. Неоднозначное отношение еврейской традиции к жертвоприношениям

Храм и жертвоприношения это совсем не одно и то же. Они представляют разные аспекты связи человека с Богом. Отношение к Храму в еврейской традиции сугубо положительное, а отношение к жертвоприношениям весьма неоднозначное.

Ваикра, первый недельный раздел книги Левит, посвящен жертвоприношениям в Храме, немало говорится о них и в следующих разделах. Из того, как много внимания в Торе уделено жертвоприношениям, мы можем заключить насколько они были важны.

Однако Мудрецы в качестве Афтары (отрывка из Пророков, читаемого в синагоге после недельной главы Торы) к разделу Ваикра – выбрали отрывок из Исайи (гл. 44), говорящий, казалось бы, о противоположном: что нельзя придавать жертвоприношениям слишком большое значение, и что для очищения человека перед Богом раскаяние и исправление грехов важнее жертв.

В еврейской традиции есть два подхода к пониманию смысла жертвоприношений.

Согласно одним Мудрецам (представлявшим, в основном, рационалистическую школу в иудаизме), основной целью жертвоприношений было отдаление человека от идолопоклонства. Поскольку человек по природе своей склонен приносить жертвы Высшему Существу, он в древности приносил жертвы всевозможным идолам, и не было возможности сразу отучить его от этого. Поэтому Тора, учитывая человеческие слабости, повелела и евреям приносить жертвы Всевышнему, чтобы они не приносили их идолам. Иными словами, эти жертвы становятся как бы способом постепенного отвыкания от жертвоприношений вообще, переходом от язычества к чисто духовному служению.

Маймонид в «Путеводителе растерянных» (3:32) говорит, что весь институт жертвоприношений обусловлен культурой древней эпохи. У народов мира богослужение происходило через жертвоприношения, и поэтому Тора указывает приносить жертвы, но лишь Всевышнему. Если бы Тора в те времена сказала людям что служение состоит только в молитве, то они бы не поняли и не приняли этого. Человек привыкает к определенным схемам, и менять их следует постепенно. А когда у людей исчезнет тяга к принесению жертв идолам (что уже произошло со значительной частью человечества), то уйдет в прошлое и необходимость еврейских жертв. Согласно Маймониду, высшее служение состоит даже не в молитве – а в мысли, понимании. Еще и сегодня мы не в состоянии во всей полноте воспринять такой подход, и на практике не можем полноценно заменить молитву мыслью.

Однако большинство Мудрецов (в особенности представители каббалистической школы) не согласны с этим. Они полагают, что заповеди Торы, особенно такие центральные как жертвоприношения, не могут определяться преходящей исторической необходимостью. Жертвы приносили Авель и Каин, а ведь тогда проблемы идолопоклонства еще не существовало. И это означает, что жертвоприношения имеют самостоятельное значение. Да и само слово корбан, «жертвоприношение», происходит от корня карав, «приближаться» – т. е. принесенная жертва приближает человека к Богу, а не просто отдаляет его от идолопоклонства.

С этой точки зрения в жертвоприношениях есть два аспекта – воспитательный и мистический:

(1) Воспитательное значение жертвоприношения заключается в том, что животное заменяет собой человека. Человек понимает и осознает, что сам он должен был бы погибнуть во искупление своего греха, но Бог заменил его животным.

(2) Символически-мистический смысл жертвоприношения состоит в соединении частей мироздания в единое целое. Соединяются воедино приносящий жертву, окружающий его мир, священники и Всевышний. Мы более подробно рассмотрим этот аспект при обсуждении Шламим, «мирных жертв», однако важно отметить что ощущение мистического единства мира при осуществлении жертвоприношений недоступно нам сегодня, поэтому обсуждение этой темы всегда поверхностно – подобно тому, как не очень эффективно обсуждать такой вид еды, который ни ты, ни окружающие люди не пробовали уже почти две тысячи лет.

В итоге, наилучшим для понимания представляется объединение этих двух противоположных точек зрения. Человеку необходимо, с одной стороны, осознавать важность и величие жертвоприношений – а с другой не абсолютизировать их, помнить что нельзя искупить грех лишь жертвами. Более того, именно ошибочный подход согласно которому достаточно жертвоприношения чтобы очиститься, и стал одной из причин разрушения Храма. Неправильно осознаваемое должно было быть убрано. За две тысячи лет, прошедших после этого, мы должны были научиться очищению и искуплению без жертв – путем раскаяния, собственного исправления грехов, более правильной жизни.

2.4. Жертвоприношение и молитва

Есть существенное различие между двумя способами обращения к Богу – жертвоприношением и молитвой.

Жертвоприношения совершали уже первые поколения человечества. Но молитвы появилась в гораздо более позднюю эпоху.

Жертвы это очень понятная вещь: когда тебе сделали подарок, ты даришь что-то в ответ. Возвращая Богу часть своего достояния, ты признаешь что оно пришло от Него, что это не просто твоя собственность. Это выражение чувства благодарности или просьба простить вину, а также желание чтобы мир сохранился, и не стал хуже.

Например, когда Потоп закончился, и Ной вышел из ковчега, для него было важно чтобы такое больше не повторилось. Его жертвоприношение означает: «Большое спасибо что мы спаслись, хотелось бы чтобы ситуация не ухудшилась». И Бог отвечает именно в таком плане: «Хорошо, больше не буду насылать потоп».

Или искупительная жертва: «Я поступил плохо, и мир может разрушиться. Чтобы этого не произошло, надо принести жертву». Здесь тоже суть в просьбе «пусть не станет хуже».

Но молитва это нечто иное: это просьба к Богу улучшить текущее положение вещей. И в ней есть некоторая дерзость: человек как бы говорит Богу: «Я видел мир, который Ты сотворил. Конечно, Ты сделал прекрасную работу, в целом мир очень хороший, но есть и недоработки. И я хотел бы обратить Твое внимание, при всем уважении, что есть нечто что хотелось бы исправить. Дело в том, что мой друг Йоси болен, и я бы хотел чтобы он выздоровел…». И это странно: как я, со своим ограниченным знанием, могу желать исправить сделанное Всевышним?

В некотором смысле молящийся начинает ощущать себя со-творцом этого мира.

Поэтому жертвоприношения в Торе полностью регламентированы, а молитвы – нет. Молитва в еврейской традиции формировалась постепенно, в качестве человеческого творчества. Тора рассказывает, что в древности молитву-просьбу произносили лишь пророки, обычный человек считал себя не вправе так делать. (Всевышний так и объясняет Авимелеху, царю Герара: «Ибо Авраам пророк, он будет молиться о тебе и ты будешь жив» – Бытие 20:7). Позже Танах приводит молитвы лишь отдельных выдающихся людей. И только в эпоху Второго Храма молитвы стали всеобщими.

Понятно, что предпочтительным было бы равновесие этих идеалов: с одной стороны благодарности и сохранения мира, а с другой желания улучшить мир. Для выражения этого равновесия было бы правильным наличие и жертвоприношений, и молитв.

Однако после разрушения Храма жертвоприношения прекратились, и на молитву была возложена также и функция замены жертвоприношений. Осуществили это посредством установления четкого порядка молитв, их текстов и времени произнесения (в соответствии с порядком службы в Храме).

Такой строгий порядок противоречит тому что молитва это творчество человека (ведь творчество должно быть свободным), и выражает аспект «молитвы как замены жертвы». А аспект творчества со стороны человека выражается в выборе различных деталей в молитвах, в разных каванот (интенциях) ее произношения, и в различных дополнительных молитвах и просьбах которые человек произносит по своей инициативе.

За те две тысячи лет, прошедших после разрушения Второго Храма, наше сознание отвыкло от жертвоприношений. Современная культура не принимает саму идею жертвоприношения. Для нее легче воспринять Храм как «Дом молитвы для всех народов» (Исайя 56:7).

Тот факт что в Торе жертвоприношениям уделено столь большое место – показывает что они важны, без них идеал духовного развития мира не может быть достигнут. Но восстановление жертвоприношений сегодня очень проблематично.

2.5. Будут ли восстановлены жертвоприношения при восстановлении Храма?

Одной из основ иудаизма является вера в будущий приход Машиаха и восстановление Храма. Но следует ли возобновлять жертвоприношения?

Проблема здесь не в убийстве животных, а в том что с этим убийством связаны центральные религиозные переживания, и современный человек не может принять такую форму святости. Поэтому восстанавливать животные жертвоприношения неприемлемо: они не только не пробуждают чувство приближения к Богу – но наоборот, отталкивают от Него.

Очень важным в этом вопросе является подход р. А. И. Кука, согласно которому чувство неприятия животных жертвоприношений является вовсе не «модой», но результатом духовного совершенствования человечества, формой диалога человечества с Богом в ходе истории. (Таким же, кстати, является подход р.Кука ко многим изменениям общественных представлений в ходе развития цивилизации). И р.Кук полагает, что когда мир массово перейдет на вегетарианство – в Храме уже не будут нужны животные жертвоприношения, и их можно будет заменить на хлебные. Вегетарианство является идеалом иудаизма, и не случайно Адам в Райском Саду питался плодами деревьев. Однако вегетарианство не следует пытаться продвигать, оно постепенно придет само, когда общество дойдёт до нужного духовного уровня. А когда мир станет вегетарианским, то Санhедрин (общенациональный верховный совет мудрецов Торы, который непременно будет восстановлен еще до восстановления Храма) сможет дать новое толкование некоторых стихов Торы, в соответствии с которым все животные жертвы в Храме можно будет заменить на хлебные. Рав Кук приводит соответствующие стихи из Танаха, которые в нашем понимании сегодня означают животные жертвоприношения, и показывает как именно Санhедрин выведет из них галаху о замене животных приношений на хлебные. А хлебные жертвоприношения даже и сегодня являются вполне уместным и понятным символическим действием, не противоречащим нашей этике и эстетике, и позитивно ощущаемым мистически.

Разумеется, сознательный отказ от мяса свойственен небольшой части человечества. Но возможно, что всеобщий переход на вегетарианство будет осуществлен технически, и уже в ближайшие десятилетия – когда распространится существующая сегодня технология создания искусственного мяса (не «соевого заменителя», а мяса неотличимого от настоящего, выращенного из клеток – но не связанного с забоем скота). И когда оно станет дешевым, то полностью вытеснит из массового рациона обычное мясо, и вся сегодняшняя мясная промышленность перестанет существовать.

На первый взгляд такое «техническое вегетарианство» может показаться недостаточно духовным, потому что оно не предполагает отказа человечества от привычных гастрономических пристрастий. Но если мы понимаем, что развитие науки и технологии это тоже реализация Богоподобия человека – то в технологическом решении нет ничего «недостаточно духовного».

Мы надеемся, что Третий Храм вскоре будет восстановлен, но при этом он обойдется без животных жертвоприношений, которые будут заменены растительными (хлебными), и это будет гораздо лучше способствовать приближению человека ко Всевышнему.

И когда еврейские религиозные вегетарианцы читают молитвы мусаф (в которых говорится об ожидании восстановления жертвоприношений в Третьем Храме) – то они имеют в виду именно такую замену.

2.6. Возможность восстановления Храма в наше время

Вплоть до последнего столетия мейнстрим иудаизма полагал что не следует делать самостоятельных усилий по возвращению в Страну, и также не нужно самим строить Храм – он спустится с Неба, когда Всевышний пожелает этого. И лишь некоторые придерживались мнения, что как возвращение в Страну, так и построение Храма должны быть сделаны нами самостоятельно.

Ситуация изменилась в последние два столетия, когда в еврейском религиозном сознании начал распространяться подход «собственного активного действия». Эти идеи начали формироваться в конце XVIII века в подходе Виленского Гаона, одного из крупнейших еврейских религиозных авторитетов того времени (хотя он не опубликовал их). В середине XIX века они были подробно разработаны и опубликованы р. Ц. Г. Калишером, согласно которому как возвращение в Страну, так и построение Храма будут осуществляться еврейским народом самостоятельно. Эти концепции были приняты некоторыми выдающимися раввинами, и положили начало религиозному сионизму. (Отметим, что это произошло за несколько десятилетий до появления светского сионизма).

Далее эти концепции развивались р. Куком в начале ХХ века, а после восстановления Государства Израиля мейнстрим иудаизма почти полностью принял «самостоятельное возвращение» как правильное религиозное, а не только политическое действие.

Однако по вопросу о самостоятельном построении Храма в иудаизме пока нет единого мнения – возможно потому что время для такого строительства еще не пришло. Этот подход постепенно формируется, параллельно с развитием возможностей для его реализации, аналогично тому как концепция «самостоятельного возвращения в Страну» стала мейнстримом лишь когда это возвращение стало возможным.

Сегодня все большее распространение получают идеи восхождения на Храмовую Гору и молитвы там, обсуждается смысла и функционирования Храма. И это является подготовительным этапом к формированию в обществе запроса на его строительство.

* * *

Согласно Торе, жизнь без Храма является ущербной, и его восстановление очень важно. Однако Храм не вправе построить ни отдельный человек, ни отдельная еврейская община: на это имеет право только весь еврейский народ.

Если бы, например, какой-нибудь миллиардер купил Храмовую гору, выстроил Храм по всем правилам, и нашел бы священников для службы – такая затея не имела бы религиозного смысла, и здание не имело бы статуса Храма.

Согласно Маймониду, последовательность мессианского процесса должна быть такой: сначала еврейский народ начинает заселять Страну Израиля, потом назначает царя, царь обеспечивает безопасность (отражает нападения врагов), и только после этого можно переходить к построению Храма. Иными словами, Храм можно строить только после формирования полноценной еврейской национальная жизни. В частности, это была одна из причин того что Первый Храм построили не Саул или Давид, но лишь Соломон, третье поколение царей Израиля – когда государство окрепло, и войны против него прекратились.

Аналогично этому, в наше время Храм можно будет построить только после того как Государство Израиля победит настолько явно, что войны против него прекратятся. И условием построения является желание еврейского народа.

Разумеется, предстоит еще долгий путь. Сегодня же для продвижения к Храму важно изучать его смысл и значение, как места откуда Божественное слово приходит ко всему человечеству, согласно сказанному у Исайи (2:3): «Ибо из Сиона выйдет Тора, и слово Бога из Иерусалима».

Важно восходить на Храмовую Гору и молиться там, поскольку это продвигает в еврейском народе ощущение важности Храма.

Но при этом нужно понимать, что пока еврейский народ в целом (и Государство Израиля) не захочет построить Храм – сделать это невозможно.