   |
—
Вот вы говорите, что чем более пуглив человек, тем больше развито у
него воображение, но ведь отсюда следует, что абсолютно бесстрашный человек
должен быть нвчисто лишен воображения.
— Вот именно! Это либо какое-то его патологическое отсутствие, либо полное
неведение. Ребенок вылезает на подоконник потому, что просто не понимает,
чем ему это грозит. Человек с воображением легко представит себе, как
он теряет равновесие, соскальзывает, тщетно цепляется пальцами, крутя
ногами над пустотой...
— И у него потеют ладони.
—Что?
— Я говорю, ладони у него потеют, когда он предается этим фантазиям.
—Ну да. А вот вам другой пример: контрабандист приближается к границе.
Он уже задолго начинает - между тем погонщик осла не испытывает ни малейшего
дискомфорта. Добрались — тут уже и погонщику становится как-то не по себе.
Единственный, кто совершенно спокоен, так это осел.
— А чего ослу волноваться? С ослом все в порядке.
— С ослом всегда все в порядке. Я, собственно, хочу сказать, что страхи
связаны с общим представлением о мире. Скажем, для религиозного человека
существует «контрабанда» и «граница», которые отсутствуют в мире человека
нерелигиозного. Соответственно, он испытывает переживания, совершенно
непонятные...
— «Ослу» — в терминах вашей контрабандистской новеллы.
— Я этого не сказал — это вы сказали. Но ослы действительно не ощущают
страха перед «границей». И не потому, что смелы, а потому, что ослы.
— Они считают, что эта «граница» иллюзорна.
— Да, осел так считает: граница для него действительно не существует.
У животных вообще страхов куда меньше, чем у людей. Это в силу отсутствия
воображения — я говорил уже. Мне хотелось бы, чтобы вы меня правильно
поняли. Это все-таки не более чем аналогия, и я вовсе не хочу обидеть
людей, которые смотрят на мир иначе, чем я.
— Вряд ли вы кого-то обидели: никто не склонен считать себя ослом,
а ваша притча дает возможность не только религиозной интерпретации. Кстати,
она напоминает мне известный библейский рассказ — тоже с ослом. Авраам
по велению Всевышнего идет принести в жертву своего сына Исаака. Исаак
уже, кажется, все понял. Надо полагать, двое слуг чем дальше, тем больше,
ощущают давление разлитой в воздухе духе тревоги. Осел везет дровишки
для жертвоприношения и чувствует себя очень хорошо.
— И тут, и там осел не вовлечен в ситуацию. Ее смысл ему недоступен.
— Вы чуть раньше сказали, что страхи связаны с общей концепцией мира.
А как же фобии? Скажем, Гофман боялся пауков. При чем тут концепция мира?
— Дело в том, что не существует единой природы страха. Вы привели хороший
пример. Это чистой воды фобия, и как таковая она, конечно, иррациональна.
В чем специфика любой фобии? В том, что опасности на самом деле никакой
нет, но страх не контролируется сознанием и волей. Специалисты насчитывают
около пяти десятков разнообразных фобий. У меня был один знакомый раввин,
который панически боялся грома и молнии. Некоторые люди боятся жениться.
Николай Гоголь — человек,
боявшийся жениться и посвятивший
этой интересной фобии известную пьесу
— У Гоголя есть сочинение, посвященное этой интересной теме. Да и сам
он так и не женился.
—Ну он не одинок. Это очень распространенная фобия. Кто-то боится сменить
работу, кто-то — место жительства, да мало ли! Это страхи, мешающие нормально
жить.
— И все-таки насчет картины мира...
— В истории, которую я рассказал вам вначале, сталкиваются два представления
о мире: контрабандиста и осла, причем разница в понимании порождает разницу
в самоощущении. Боязнь нарушить заповедь, страх перед смертью, страх перед
всемирным заговором — все это интегральные части соответствующих картин
мира.
— Вы у помянули раввина, который панически боялся молнии. Как быть
с его картиной мира? Кстати, если я не ошибаюсь, в иудаизме существует
благословение на молнию.
— В еврейском отношении к жизни заложено широкое приятие всего, с чем
встречается человек. Оно зафиксировано во множестве разнообразных благословений:
есть благословение на хлеб и вино, а есть — на молнию и землетрясение.
— Но если человек с благодарностью и даже с благословением принимает
все, что посылает ему Всевышний, то, казалось бы, тут вообще не должно
быть места страху?
— Это, собственно и есть проблема фобии: человек может прекрасно отдавать
себе отчет, что переживаемые им чувства не соответствуют его пониманию
мира, но он бессилен с этим справиться. Это проблема не мировоззренческая,
а психологическая, а в более остром случае — психиатрическая.
В отличие от фобий рациональные страхи помогают человеку корректировать
свое поведение. Если вы едете в страну, известную воровством и мошенничеством,
вы будете более аккуратны в контактах с местным населением, если боитесь
мороза, то оденетесь потеплее. А благословение мощи Всевышнего, проявляющейся,
в частности, в землетрясении, хорошо сочетать с развитием служб оповещения
и специальными мерами безопасности в сейсмоопасных зонах.
Напоследок хочу рассказать вам об одном своем добром израильском знакомом.
Этот молодой человек, поступив в элитную армейскую часть, куда принимают
одних только добровольцев, сумел скрыть, что страдает острой боязнью высоты.
В программу подготовки входили прыжки с трехметровой высоты со страховочными
ремнями. Он сумел преодолеть себя и все-таки прыгнул, но во время прыжка
потерял сознание. Командование оценило его мужество: он был единственным
человеком в части, который получил красный берет, не совершив ни одного
прыжка с парашютом.
Опубликовано в 16 выпуске "Мекор Хаим" за 1999 год.