"Презентация первого тома «Антологии Аггады»
4
декабря в рамках IV Общинного фестиваля еврейской книги в Российской государственной
библиотеке состоялась презентация первого тома "Антологии
аггады".
Это очередная
(четвертая) книга большого проекта "русского" Талмуда, осуществляемого
Институтом раввина Адина Штейнзальца.
Среди
выступавших были: раввин Адин Штейнзальц, профессора Сергей Аверинцев
и Александр Ковельман.
Речь раввина А. Штейнзальца
После того, как выступавшие передо мной сказали уже все то умное, что
можно было сказать в этой ситуации, мне остается только добавить немного
приправы в блюдо, несколько фраз, что-то вроде краткого резюме.
Когда речь идет о переводе такой книги, как Талмуд, столь сильно отличающейся
от всех остальных, то проблема не только в том, что эта книга написана
на смеси иврита и арамейского, но в особом строе мысли, способе мышления.
Вопрос в том, существует ли принципиальная возможность извлечь произведение
из того контекста, где оно уместно и естественно, и перенести на другую
почву, которая ему чужда. Цветок, выросший в определенных условиях, нетрудно
пересадить, вопрос в том, будет ли он жить в новой атмосфере и в новой
почве. Есть растения, которые погибают, даже если их бережно пересаживают,
но есть и такие, которые после этого начинают пышнее цвести и быстрее
расти. У меня нет однозначного ответа на заданный выше вопрос. Может быть,
он зависит от вас.
Я хотел бы добавить вот что: многочисленные учителя нашего народа объединены
в еврейской традиции общим термином хахамим – «мудрецы», «обладающие
мудростью». Достаточно легко дать определение понятию «образованный».
Мы можем достаточно легко определить рамки понятия «специалист». Но как
сформулировать, что такое «мудрый»? Ведь есть мудрецы, которые совсем
не мудры.
«Мудрость» – странный термин, точное определение которому дать столь же
сложно, как и слову «красота». Оба понятия предполагают постоянную готовность
к компромиссу, потребность в отсутствии внутреннего конфликта, в гармонии,
без которой нет ни мудрости, ни красоты. И именно эта необходимость в
гармонии всех составляющих делает невозможным сохранение мудрости и красоты
при фрагментировании единого текста.
Мудрецы Талмуда сами себя словом «мудрецы» никогда не называли, они определяли
себя еврейским термином талмид-хахам, то есть «ученик мудреца».
Потому что мудрый – это только тот, кто способен быть учеником. Необходимым
компонентом мудрости является умение укротить себя до такой степени, чтобы
освободить место для того, что другой готов вложить в тебя. И поэтому
обретение мудрости зависит не только от говорящего, но и от слушающего.
Для того, чтобы принять и понять мудрость, я должен войти в резонанс с
ней.
Один из эвфемизмов, которым называют мудрецов, в переводе с иврита – «глаза
общины». Так же, как та часть нашего глаза, через которую которой мы в
состоянии что-то увидеть, – прозрачное тело, черная дыра, не наличие чего-либо,
а отсутствие, – так и для того, чтобы оказаться в состоянии воспринять
мысль, я должен стать прозрачным, самоустраниться. Поэтому я хочу попросить
тех, кто будет читать нашу книгу, попытаться настроить себя на этот источник
света.
Может быть, именно в наше время особенно важно услышать то, что было сказано
столько лет назад. Наша жизнь тесно связана с наукой. В ней, несомненно,
избыток знаний и все меньше понимания. С течением времени мы все больше
и больше увлекаемся анализом понятий и систем, да так успешно, что уничтожаем
всю живое в них. Но те постоянно возникающие проблемы, с которыми мы сталкиваемся
в своей жизни, не подаются разложению на составные части и классификации.
Все-таки мы пытаемся найти ответ в мудрости.
В этой книге – слова мудрецов, которые, несмотря на все усилия переводчиков
и комментаторов, поют свою песню на другом языке. Именно поэтому необходимо
приложить усилия, подготовить себя, чтобы суметь их услышать.
В одном месте Талмуда сказано, что голос Всевышнего, звучавший при даровании
Торы на горе Синай, продолжает звучать и сейчас. Возникает вопрос: если
он продолжает звучать, почему мы этого не слышим? Один из возможных ответов
на этот вопрос состоит в следующем: мы так много говорим, что у нас нет
времени услышать, даже если мы этого хотим. Кроме того, мы все так заняты,
так спешим, что у нас просто нет времени остановиться и послушать. Но
иногда до нашей души доходит непривычная мелодия, возможно – чуждая нам;
привлекая внимание, она заставляет нас остановиться и прислушаться, просто
слушать.
Эту книгу практически невозможно читать так, как читают роман. Надо побыть
с ней некоторое время, чтобы наступил момент, когда она начнет с вами
говорить (это утверждение справедливо по отношению ко всей еврейской мудрости).
И лишь тогда, когда мы будем в состоянии внимать обращенному к нам голосу
извне, опыт других станет частью нашего.
Ее надо бережно поднять и держать, прижав к себе, как держит ребенка его
отец. И лишь при этом условии станет возможным перебросить мостик через
пропасть, которая разделяет меня и ее. А если еще более упростить сказанное,
то книгу, которую мы сейчас держим в руках, надо полюбить, чтобы понять,
и понять, чтобы полюбить.
И я могу только молиться и верить, что у людей, которые будут ее читать,
найдутся силы воспринять сказанное в ней.
Адин Штейнзальц